Как же сильно я люблю это время года… Всем известно, что осень – это пора перемен. Постепенно листья меняют свой цвет: от зелёного к желтому и красновато-коричневому. Со временем осенний ветер унесёт эти листья в зиму. Зима покроет голые ветки инеем, заметёт крыши домов снегом, укутает реки льдом.

 

И только весна растопит лёд и вдохнёт новую жизнь в природу: на деревьях появятся новые почки, а затем и первые листочки. Весной сажают новые деревья, которые постепенно развиваются, обретая могучую крону, а их корни становятся всё сильнее и сильнее, уходя глубоко в почву.

 

Новое время года приходит так же скоро, как и время первокласснику учиться писать.

 

Сначала он учится правильно держать ручку: впервые – немного робко, но затем всё уверенней в тетрадке начинает выводить свои первые палочки и крючочки, и чем чаще он старается и тренируется – тем чаще из крючочков появляются первые буковки.И как же сильно радуются и гордятся мама и папа своим малышом! Ребёнок держит ручку так же, как и талантливый

художник держит кисть у мольберта. В его небольшой, но уютной мастерской стены из пепельно-рыжего кирпича и прочный тёмный деревянный пол со следами краски. Там пахнет деревом, бумагой и с детства знакомым запахом гуаши. В стене, что напротив бронзово-серой кованной двери, – два небольших окошка в тёмно-коричневой деревянной раме, прикрытых когда-то белоснежными занавесками.

 

Но теперь эти занавески обрели совершенно другой вид, который им придали разноцветные брызги и небрежные густые потёки ярких красок. Было в этом что-то чарующее, символическое. Вся студия была проникнута этим магическим беспорядком её творца. В центре мастерской стоял старенький мольберт из светлого дерева, на котором был раскрытый чистый холст, давно готовый к работе.

 

Другие холсты терпеливо ждали своего времени на небольшом сизом диванчике слева от окна. А справа от окна на кованом столе, в тон двери, мастер небрежно разбросал свои краски всех самых разных оттенков: от пастельных, немного тусклых к самым ярким и даже кричащим цветам.

 

Была там и нежная акварель, и насыщенная гуашь, и даже масло. Кисточки можно было найти самых разных размеров, с тоненькими кончиками и с пушистыми. Но прежде чем найти нужную кисточку, надо очень постараться. Чем больше ворсинок имела кисточка, тем чаще она могла захватить больше краски для её художника.

 

Наступит утро и маэстро войдёт в свою молчаливую студию. Но как только он раздвинет занавески и распахнёт окна – в комнату смело ворвётся слепящее солнце и звуки весны. И пока ухо слышит тихий шелест апреля и песню соловья – сердце мастера слышит голос музы. Он возьмёт палитру, подойдёт к холсту и начнёт смешивать краски, искать нужный оттенок. И чем чаще он мешает краски, тем гуще и эксклюзивней получается этот оттенок.

 

Но в какой именно момент художник начнёт набрасывать карандашом эскиз, стирая резинкой все лишние детали?..Что же он рисует? Может быть могучую крону того необычно-красивого дерева из окна, сильные корни которого с каждой весной всё глубже и глубже уходят в почву? Или может быть одного из тех ребятишек, что так резво бегают по улице?

 

Один из них очень скоро сядет за письменный стол и начнёт писать… Писать свои первые буковки. И вот буковки уже сольются в слоги, а затем и в первые слова. Насколько ты удивишься, узнав, что же это будут за слова?.. Эти слова сольются в предложения – и вот ребёнок уже почти взрослый… На радостях он побежит на улицу рассказать маме о своих успехах, на улицу, где весна уже почти передала все свои полномочия другой поре…И вот так скоро распустятся цветы и пригласят в наш дом лето. Мы узнаем его по аромату густой зелёной травы и спелой, сочной клубники – по аромату радости и счастья.

 

Пока мастер рисовал, это время года напомнило ему о том, как будучи ещё мальчишкой, он приезжал в деревню и наслаждался сладковато-свежим ароматом лиловой сирени и нарядной белоснежной яблони; ступая босыми ногами по мягкой утренней траве, он шел к реке и рисовал…рисовал нежный шепот водных лилий…белых, желтоватых, фиолетовых…так, как это делал его любимый Моне.

 

А когда летний вечер приглашал в гости ночь, юный художник садился под своей любимой вишней и считал эти такие далёкие звёзды…и любовь, о которой он так мечтал, казалась ему такой же недостижимой, но невероятно чарующей.
В один из таких вечеров, будучи уже зрелым молодым человеком, именно это время года подарило ему встречу с его мечтой.

 

Это была шумная прощальная вечеринка в честь отъезда его хорошего друга, которому предложили прекрасную работу с испанскими виноградниками в Каталонии. Опасная, знойная, будоражащая и в то же время – лёгкая, игривая – такой увиделась ему его мечта. Нет, у него и раньше были девушки, но это что-то совсем другое, необьяснимое. Как шампанское, от которого так легко потерять голову, и так трудно потом эту голову найти.

 

Жгучая брюнетка, внешне сдержанная, с ровной осанкой, но в тоже время – с пластикой и взглядом кошки. Дикая, такую нужно приручить. Это платье из кремово-золотистого шелка очень точно подчёркивало плавные линии изысканной фигуры и отражало темноту её глаз. Может это магия пьянящего вечера, а может невероятное желание украсить этим платьем тишину одинокой спальни, но что-то сработало…

 

Порой один лишь дерзкий взгляд так много может рассказать, вдохновить на неожиданные, смелые шаги на встречу друг к другу. И вот так, шаг за шагом, вскоре завяжется разговор:
– Вы танцуете?
– Ну кто устоит перед звучанием испанской гитары.
– Любите красное вино?
– Я полюбил его не так давно. А что любите вы?
– Дайте подумать…запах моря, лошадей, имбирное печенье, и ещё мне нравятся вечера, которые дарят такие встречи. Меня зовут Ева, а вас?
– Эрик.
– Чем вы занимаетесь, Эрик? Хотя следы краски на вашей шее подсказывают мне, что вы любите рисовать.
– Как глупо, прошу прощения за мою небрежность. Да, я действительно художник, это правда приносит мне много духовного удовольствия.
– Мм, всегда было интересно узнать, что же привлекает таких мужчин.
– Всё просто: искренняя улыбка и маленькое платье. А как это у вас?
– Ум, чувство юмора и твой запах – вот, что соблазняет женщину, когда ты холост. Запретность и зрелость – когда женат. Но это не важно. Ведь самая привлекательная вещь на свете – это узнать тебя.

Было в Еве что-то такое, чего он раньше не встречал в женщинах: такая смелая дерзость и невероятная женственность, обаяние, магнетизм, независимость. Она была танцовщицей в известном балете современного танца. Бродвейский и лирический джаз, модерн и контемпорари в её исполнении превращались в что-то невероятное. Её плие, пируэты, жете, арабески, сальто морталле восхищали, ведь каждая клеточка её тела жила и дышала танцем. На паркете она летала, в прочем как и в жизни.

 

Эрик же был тихим, простодушным, порой чуточку чудаковатым, особенно когда творил. Хаотично уложенные тёмные волосы, смуглая кожа и слегка восточный разрез глаз в тандеме с загадочной, очень доброй улыбкой и уютными морщинками вдоль век, делали его невероятно притягательным. Была в нём какая-то молчаливая мудрость.
Лёгкость, воздушность, манящая простота тела и духа – вот, что их объединяло и притягивало друг к другу.

 

 

На сцене жизни их чувства парили, а за кулисами отношений – просто радовались, что они нашли друг друга…что он есть…что есть она. Утром он будил её, легонько целуя лодыжку, и шептал “mi parа siempre”*, а потом удалялся в мастерскую. Она очень любила этот терпковатый запах краски по утрам, смешные занавески и грубоватые на ощупь холсты.

 

Скользя босыми пальцами по разноцветным потёкам на паркете, она плыла на кухню, где готовила крепкий кофе с двумя ложечками счастья. Намазывала хрустящие круассаны маслом, мыла ароматную клубнику, складывала это всё на плетёный поднос и несла в мастерскую. Несла свою радость, своё счастье к siempre a su**.

 

А за распахнутым окном слепило солнце, там ветер выгонял на прогулку занавески, пьянил прохладный утренний воздух и кружило небо, принося с ребяческим смехом любовь в этот дом. Как же сильно я люблю это время года…

 

* mi para siempre (исп.) – моя навсегда
**siempre a su (исп.) – всегда своему

 

(с)Виктория Зажерило, по мотивам одного хорошего тренинга.